Больные COVID-19 ждут очереди в реанимацию, места освобождают умершие: Интервью с инфекционистом из Луганщины

 С 2015 года врач-инфекционист из Рубежного Ольга Мартыненко является экспертом Департамента здравоохранения Луганской областной ВГА по направлению "Инфекционные болезни". С марта 2020 года она – заведующая госпитальной базой для оказания медицинской помощи больным COVID-19, которая первой приняла на себя больных из всей Луганской области.

Мартыненко, несмотря на занятость, до сих пор ведет просветительскую работу, поддерживает страницу в Facebook, в своих постах развенчивает мифы и призывает жителей вакцинироваться.

Depo.Донбасс поговорил с ней о ситуации с COVID-19 в области и Рубежном.

- Госпожа Ольга, Вы были среди самых первых в стране врачей-инфекционистов, кто не только вовремя понял, какой угрозой является COVID-19, но и начал активно действовать, готовясь встретить вирус: проводить семинары и тренинги для коллег, противостояли панике и т. д. С тех пор прошло около полутора лет. Каким образом, по Вашему мнению, за этот период изменился подход к борьбе с вирусом?

– Сделано уже много. Но, как и в начале пандемии, борьба с ней практически на всех уровнях неэффективна. Как и компания по вакцинации. К сожалению, у нас начинают бороться с проблемой, когда она уже разрослась до безумных размеров и стала почти катастрофой, вместо того чтобы вовремя работать на опережение этой проблемы.

- А это вообще возможно – сработать на опережение в случае пандемии?

– Да! Еще в августе этого года, выступая перед главными врачами всех больниц Луганской области, я настаивала, что нам нужно готовиться к новой вспышке заболеваемости COVID-19. Мы уже тогда знали, что существует "Дельта"-штамм вируса, что он очень опасен. Я предупреждала, что нас ждет страшная волна заболеваемости, что люди будут болеть, причем болеть тяжело, целыми семьями, коллективами, это приведет к массовой госпитализации, и в больницах не хватит мест…

- А в чем именно состоит опасность "Дельта"-штамма?

– В случае с этим штаммом от риска заражения человека не спасет иммунитет – ни сформировавшийся после перенесенного заболевания, ни поствакцинальный. Это следствие мутаций его белка. Итак, еще в августе я говорила, что к встрече новой волны заболеваемости нужно активно готовиться – проводить кислород, закупать лекарства, другие необходимые вещи. Но именно в тот период, в августе, создалось впечатление, что COVID-19 пошел на спад. И чиновники почему-то больше поверили "диванным экспертам", чем специалистам… Наше, Рубежанское, отделение, например, на время вообще было лишено статуса опорного ("ковидного").

- Таким образом, к новой волне COVID-19 не начали готовиться вовремя, и это вылилось в конкретные проблемы. Какие именно? Проиллюстрируйте это на примере отделения, в котором Вы работаете.

– Сейчас, по крайней мере в Рубежном, картина следующая. В инфекционное отделение госпитализировано много больных, которые, по всем показателям, должны находиться в реанимации. А там нет мест. Но мы не можем оказывать им необходимую помощь, которую бы им могли оказать в реанимационном отделении, ведь у нас нет специальной базы – аппаратов искусственной вентиляции легких и многого другого. Выходит, что эти люди просто ждут своей очереди в реанимацию… Ждут, когда там освободится место, а освобождается оно чаще из-за того, что пациент умирает, а не из-за того, что он выздоравливает.

Между тем те больные, кому могли оказать качественную помощь в инфекционном отделении, вынуждены лечиться дома из-за нехватки мест у нас. Доводя себя до того состояния, когда им уже и в стационаре не помогут. И получается заколдованный круг.

Приведу показательные цифры относительно смертности. Если за прошедшие полтора года именно в инфекционном отделении в Рубежном умерли двое пациентов (причем причины смерти не были связаны с недофинансированием учреждения или некачественной работой медперсонала), то всего за полтора последних месяца – двенадцать. Подчеркну: в инфекционном, не в реанимации!

Мы уже пришли к тому, что у нас появилась медицинская сортировка: когда врач из реанимации, где освобождается место, приходит за кем-то из пациентов инфекционного отделения, он выбирает не того, кто поступил сюда раньше или у кого наиболее тяжелое состояние, а того, кого еще можно спасти

Кроме того, в больнице нет средств, чтобы обеспечить людей надлежащим лечением на сто процентов. Сейчас все лечатся практически полностью за свой счет, еще и не все препараты могут купить, потому что они не всегда есть в аптеках.

- То есть в стране вроде существует такое понятие как "ковидный пакет", а люди лечатся за свой счет. Кроме того, судя по Вашим личным сообщениям в Facebook, много необходимого для вашего отделения регулярно покупают меценаты (причем это очень разные вещи — от гладильного пресса до гигиенических средств). Почему сложилась такая ситуация с финансированием "ковидных" медицинских учреждений?

– Это своего рода побочный эффект системы, по которой "деньги ходят за пациентом". Понимаете? Не перед пациентом, а за ним! Объясню на примере. Летом примерно на два месяца наше медицинское учреждение, как я уже отметила, лишили статуса опорной "ковидной" больницы. Соответственно, "ковидный пакет" в этот период к нам не поступал. И когда статус "ковидного" отделению все-таки пришлось вернуть, деньги "отстали" от пациентов примерно на два-три месяца. То есть деньги на лечение тех больных, которые у нас лечатся сейчас, придут позже. Но сейчас, когда человеку необходимы лекарства, их нет, и этому человеку совершенно не легче от того, что они когда-то за ним "придут". Пока эти деньги больше года "ходили" за нашими пациентами непрерывно, этот момент с задержкой был незаметным: система уже работала таким образом, что на лечение нынешних больных оставались те деньги, которые поступали до этого.

Теперь, когда деньги настолько "отстали" от пациентов, дошло даже до того, что медиков всерьез спрашивали: "Выбирайте, на что тратить "ковидный пакет" - на доплату вам или на кислород больным?" Безусловно, никто никогда не скажет: "Дайте нам доплату и оставьте больных без кислорода". Соответственно, в августе медперсонал в очаге инфекции с высокой вирусной нагрузкой работал без надлежащих доплат.

- Что касается работы медиков… Мы с Вами общались несколько месяцев назад, и сейчас у меня есть впечатление – извиняюсь за субъективность, – что Вам и Вашим коллегам стало гораздо труднее как физически, так и морально. Признайтесь: очень тяжело работается?

– Пока наше отделение было опорным, медицинский персонал привык работать, как на войне: со специфическим графиком, огромной нагрузкой, мобилизовав все свои силы, отбросив лишние эмоции… Когда отделение перестало быть опорным, медработники понемногу привыкли к обычному графику, скажем так, мирному ритму жизни. И войти теперь в тот же самый, что как на войне, как на передовой, очень тяжело. Представьте: медицинская сестра, работая сутки, может дважды в смену иметь маленький перерыв, чтобы выпить чаю либо кофе или перекусить. Она все время возле пациентов, постоянно работает в защитном костюме. Заступая на смену, наши работники даже пытаются перед этим не есть и не пить – чтобы не хотелось в туалет.

- В начале разговора Вы отметили, что не только противостояние пандемии, но и компанию по вакцинации считаете неэффективной. Почему?

– Кампания по вакцинации, по моему убеждению, провалена. То, что у нас произошло, – не демократия, а игра в демократию. Проведу такую параллель: да, люди имеют право курить. Но другие люди имеют право дышать чистым воздухом, поэтому права курильщиков ограничили, запретив это делать в общественных местах. Да, люди имеют право не вакцинироваться… Но другие люди имеют право быть по возможности защищенными от болезни. Это тот случай, когда общественные интересы должны стоять выше личных интересов.

Разъяснительная работа относительно вакцинации, а не только, собственно, ее организация, также была провальной. Возникал информационный вакуум, и он, как перед тем относительно пандемии, заполнялся неизвестной информацией – о "чипизации", изменениях на уровне ДНК и т. д.

- А как это делать правильно?

– Населению сразу нужно было говорить правду! Говорить, что вакцина не защищает от заболевания, но позволяет его легче перенести. И надо, чтобы в СМИ об этом говорили специалисты. Например, я знаю, что у нас в области в профильном департаменте ОГА есть человек, отвечающий за вакцинацию (не буду называть фамилию). Тем временем я ни разу не видела и не слышала, чтобы этот человек выступил в медиа – хоть в интернете, хоть по телевидению, хоть в газетах. Вот в Рубежном заработали пункты вакцинации – а я, местный человек, врач, это случайно узнала. Никто и нигде, во всяком случае вовремя, не озвучил график работы этих пунктов, контактные телефоны, наличие вакцины.

В организации кампании по вакцинации тоже присутствует так называемый чиновничий подход. У нас вакцинируют не ради определенного результата, а ради галочки и цифр. Например, определенными методами заставят вакцинироваться молодежь, студентов... И будет красивая статистика... А тем временем молодежь и так менее уязвима. В группе риска находятся люди от 50 лет и старше, и вакцинировать в первую очередь нужно их.

Кстати, если раньше пациенты, выписываясь, спрашивали меня что-то вроде: "Когда после выздоровления можно заниматься спортом, ехать на море или еще что-то подобное делать", теперь все спрашивают: "Когда можно вакцинироваться?"

- И что Вы отвечаете?

– Согласно приказу Минздрава, через три месяца… Но на самом деле я как специалист не понимаю, почему именно такой срок.

- Один из побочных эффектов того, что люди получали информацию о вакцинации не от специалистов и верили в разные страшилки, – такое явление, как липовые сертификаты. Судя по Вашим последним сообщениям в Facebook, присуще это явление и Рубежному...

– Не так давно в нашем отделении умерла 50-летняя женщина. Одна из тех, кто в инфекционном отделении ждал своей очереди в реанимацию. Привезли ее к нам в очень тяжелом состоянии. Сатурация (насыщенность крови кислородом) - 37% при норме 95-100%. Синие ногти и губы, выраженная дыхательная недостаточность… Вообще было непонятно, как она еще держится на свете. Женщина сказала, что дважды вакцинировалась "Пфайзером". Первой моей реакцией был шок, но, включив элементарную логику, я поняла, что такого, в принципе, не может быть. Сказала это пациентке... И она призналась, что сертификат... купила. Понимаете: купила за деньги! Зачем? Понимаете, она задыхалась, будучи в сознании! Она умерла – чья-то жена, чья-то мама. А буквально на днях мужчина поступил с липовым сертификатом… Хочется кричать: "Люди, что вы делаете? Когда же вы осознаете серьезность ситуации?"

- Да, все-таки вирус – это не просто проблема, но и стимул развивать науку, совершенствовать материальную базу и инфраструктуру… Хочется закончить разговор, насколько это возможно, оптимистично. Итак, скажите: есть ли какой-нибудь положительный эффект от того, что почти два года мы живем в состоянии карантина? Может, каких-то болезней стало меньше?

– Безусловно! Могу сказать, что лето 2021 года– это первое лето в моей практике, которое Рубежное пережило без вспышек кишечных инфекций. Раньше обязательно эти вспышки наблюдались в детских садах и не только. Этот год – исключение. Наверное, мы все-таки научились регулярно мыть руки, пользоваться антисептиками, соблюдать социальную дистанцию… И это действительно очень хорошо.