Социальный инноватор Ариф Багиров - о бельгийском наследии, пожарах на Луганщине и децентрализации

На Луганщине не так много публичных людей, которые организовывают культурные мероприятия, исследуют историю, пытаются сохранить архитектурные достопримечательности. Один из таких — краевед, коренной житель Северодонецка Ариф Багиров. Сам он себя называет социальным инноватором, занимающимся развитием родного края в различных его ипостасях

Журналист региональной редакции Depo.Донбасс
Социальный инноватор Ариф Багиров - о бе…

Корреспондент Depo.Донбас поговорил с Арифом Багировым о том, чем сейчас живет Луганщина, и каким образом можно вытащить край из депрессии.

 

Справка: Ариф Багиров - 44 года, медиаменеджер, руководитель креативного движения "Пружина", инициатор спасения бельгийского наследия на Луганщине, вместе с единомышленниками организовывает концерты, фестивали и перфомансы в Луганской области.

 

- Северодонецк образца лета 2014 года и Северодонецк сейчас — есть разница?

 

— Это совсем другой город. В таком упадке он, наверное, еще не был никогда. Такой бесхозяйственности не было никогда. Конечно, можно сказать, что в детстве и деревья были зеленее. Но мне есть с чем сравнивать именно сейчас. То же соседнее Рубежное: дроги, парки, пляжи. В нашем же городе эти 7 лет не было хозяина. Все его рассматривали как "кормушку" и поле битвы. Не было человека, который бы относился к городу, как к своему ребенку. Что бы яне думал о Кернесе, но отрицать, что город при нем поднялся и это совсем другой Харьков, чем тот, в котором я учился 20 лет назад — нельзя. А Северодонецк просел и во многих отраслях деградировал. Например, в том же творчестве. Многие творческие люди уехали, многие забросили все, многие заняты тем, чтобы просто выжить в условиях усиления кризиса. Плюс обострилась внутренняя обстановка — токсичность по разным направлениям. Сепар не сепар, луганчанин-северодончанин. Идет поляризация, которую я очень не люблю.

 

- И при этом вишенка на торте — отмена местных выборов весной ... Вас задевает такое решение?

 

— С одной стороны, это недемократично и глупо. В 2014-м можно было проводить, а сейчас нет? Но это с одной стороны. А с другой... То, что происходило здесь последние 5 лет ... Это перетягивание каната ... И провести сейчас выборы — это обострить все. Легитимизировать этот бардак. Если были бы выборы, то, судя по поведению опонентов в прошлом, они бы поубивали друг друга. Политические убийства у нас тут не новость. Поэтому нет однозначного ответа — как правильно. Лично я бы просто ВГА ввел еще 2014-м году. Но у нас страна запоздалых решений.

 

- К реализации ВГА на данном этапе тоже много вопросов ...

 

— Но то, что руководство, администрация не отвлекается на всю эту политическую борьбу и есть определенное постоянство — это огромный плюс. Если бы такое положение вещей было бы все эти годы, то можно было бы говорить о какой-то стратегии развития. Но с момента введения ВГА я не контактировал ни с лисичанским головой, ни с нашим. Ничего не могу сказать. Но я общаюсь с работниками ВГА. К тому же, на фестиваль "МИР-фест" они дали добро.

 

- За эти годы у нас сменилось много руководителей области. У вас есть топ-3, начиная с 2014 года?

 

— Топ номер 1 — это Геннадий Москаль. Это вообще не обсуждается. С огромным отрывом, и он единственный. Я второго назвать не могу. Он выполнил нереальное — переместил без потери работоспособности административный аппарат области сюда. Плюс была хорошая команда с тогдашним руководителем полиции.

 

- А сейчас какой человек нужен?

— Нужен местный.

 

- Юрий Гарбуз был именно таким ...

— Была надежда на него. Эта взаимопримиряющая риторика. Но, как оказалось, одного этого мало. Кстати, Москаль — не местный, но эффективный.

 

- Антикризисный менеджер ...

— Да. Но он подходил в свое время. Сейчас почему я считаю, что местный должен быть, человеку придется договариваться и разговаривать со всеми. И не с позиции силы. А для того, чтобы здесь были мир и процветание — должно быть взаимодействие. А его не будет, если человек не любит свою землю, воспринимает ее как трамплин, чтобы заработать капитал и "дернуть" куда-то прямо из шахты. И это должен быть человек, у которого есть определенный бэкграунд, административный опыт. Потому что новые лица — это хорошо. Но новые лица должны быть с мозгами. Мы не лицо выбираем. 

 

- Анализируя ваши посты последнее время, складывается впечатление, что у Вас был период депрессии. Началось это после "похорон" "бельгийского наследия" — старинного здания больницы в Лисичанске?

 

— Был какой-то катарсис. Я думал, рефлексировал о том, в какой момент мы не туда повернули и что с этим делать дальше. Я социальный инноватор и занимаюсь развитием края в различных его ипостасях. Одним из составляющих культуры является культурное наследие региона. Во время его изучения я узнал о бельгийском вкладе в Лисичанск. Город стал первым в "Бельгийском наследии за рубежом". В феврале 2018 бельгийский посол Люк Якобс привез сюда премию "Belgian Heritage Abroad Award 2017". Он сказал, что это самое большое наследие бельгийское во всем мире. Целый микрорайон — такого в мире больше нет ни где. Позже я проезжал и увидел там разбитые окна, выбитые двери. Потом увидел, что украли железную решетку, украли перила. И уже меня возмутило: если это чье-то здание, как можно допустить такую бесхозяйственность? Я решил повлиять на это и использовать медиа-ресурс. Создал в Facebook страницу-площадку "Подлечи больничку". Затем мы решили с друзьями сделать концерт "Крышник" в августе 2019 года. Скинулись и организовали мероприятие. Так понемногу удалось пропиарить больницу и о бельгийском наследии заговорили. В очередной приезд мы обнаружили, что нет шифера. Часть крыши упала. Тогда мы решили снова напомнить о себе и сделали перформанс "Похороны больнички" в июне 2020 года.

 

Здание бельгийской больницы в Лисичанске вид с боку

Здание бельгийской больницы в Лисичанске. Фото: Ариф Багиров

 

- Тогда по вашим сообщениям казалось, что вы достигли какой-то точки, пика отчаяния.

 

Да. Я потом вообще перестал писать. Во-первых "корона" снизила активность. Но после этого пришло логическое завершение. Надо отдать должное нынешнему руководителю области Сергею Гайдаю и директору Департамента международной технической помощи ловцы Денису Денищенко. Они занялись этим вопросом — создали рабочую группу. Мы же со своей стороны сделали максимум. Наша цель была — не допустить разрушения. Я считаю свою задачу выполненной. Как привлечь больше внимания, я уже не знаю.

 

- Как можно было бы использовать здание бельгийской больницы после реставрации, если бы она состоялась?

 

— Я бы мог сказать, если была бы общая стратегия развития региона и страны в целом. Если мы делаем из Лисичанска ITцентр, то там в подвалах должен размещаться дата-центр, на одном из этажей – разработчики. Если развиваем как арт-кластер и делаем центр современного искусства и фестивального движения, то в старом здании делаем арт-резиденцию, селим там всевозможных художников, скульпторов. Сажаем продажников, которые будут все это искусство продавать. Сажаем программистов, которые будут делать сайты. Лично я хотел бы сделать там арт-резиденцию XXI века. Это симбиоз техники и культуры. Художники занимаются своим делом. А компьютерщики и арт-менеджеры помогают им в продвижении.

 

Можно сделать репетиционную базу. Концерт-холл. В качестве благодарности бельгийцам я бы хотел видеть там музей индустриализации Донбасса. И чтобы там рассказывали не только о Бельгии, но и о Юзе (Джон Юз — основатель Донецка, — ред.), Гаскойне (Карл Гаскойн — основатель Луганская, — ред.). Чтобы показать, что мультинациональность — это сила, а не слабость нашего края. К тому же, все это могло бы генерировать деньги. Я категорически против, чтобы больницу "принимали на гранты", это не жизнеспособно. Потому что грант сегодня есть, завтра — нет. Он связывает руки.

 

Бельгийская больница в Лисичанске главный вход

Главный вход в здание бельгийской больницы в Лисичанске. Фото: Ариф Багиров

 

- Это, конечно, красивые мечты. А в реальности?

 

Я думаю, больница — не жилец. Там ужасная, депрессивная обстановка, развалившиеся дома. Для того, чтобы она функционировала, там должно быть какое-то движение. Место шикарное — на трассе Р-66. Хочу, кстати, сделать рок-фестиваль с названием "Р-66" в будущем. По больнице – делать жемчужину вокруг руин нецелесообразно. И сейчас с этой темой все затихло.

 

- В целом пандемия, карантины повлияли на проведение местных культурных мероприятий?

 

— Ковид – это кризис. Но я их люблю и не представляю, как без них жить. Болезнь проверила на прочность жизнеспособность модели. Из кризиса одни выходят победителями, а другие проигравшими. Я не скажу, что что-то убавилось. С теми же фестивалями. Напротив, пересидели. И сейчас будет еще больший всплеск. Последний фестиваль был в августе в Лисичанске. Я думал, все будут друг от друга шарахаться, а там у всех обнимашки, все не виделись давно. Люди будут ценить жизнь и жить каждый день как последний.

 

- Какой фестиваль следующий?

 

— Планируем сделать с горсоветом, как мы уже делали ранее — "Мир-фест". Я хочу посвятить его покойному Евгению Назарову (По информации Луганской ОГА, Назаров умер от последствий COVID-19 - ред.), который был соорганизатором первого такого фестиваля. Хочу назвать его именем этот ежегодный фестиваль.

Еще хочу сделать исторический фестиваль. Археолог Сергей Телиженко планирует делать раскопки у села Боровское. Попросил помочь. Я хочу сделать там лагерь, где каждый сможет почувствовать себя археологом. Мы будем копать неолит.

Плюс я хочу поговорить о Булавинском восстании. Боровское сейчас располагается на новом месте, а старое было сожжено во время подавления Булавинского восстания. Мы и 300 лет назад с московитами воевали. За свою свободу мы шли на смерть. В Боровском хочу сделать исторический кластер. Хочу, чтобы собрались авторитетные историки и сделали исторический таймлайн села.

 

Также в планах велопоходы "для чайников". Я готов показать все интересные места. В Старобельске хотим поднять тему Махновщины. Добро или зло. Это нужно сегодня осмыслить. Если сравнивать по уровню любви и доверия, то нигде так не относились к батьке Махно, как у нас. Старобельск — одно из ключевых для Махновщины мест, он там проходил реабилитацию после ранения. Также хотел бы поднять тему конных заводов, разрушенных церквей. У нас есть столетние церкви. Хочу зафиксировать их. Потому что через некоторое время их не будет. И потомки не узнают о них.

 

- Не могу не спросить о сгоревшем лесе. Вас завалили предложениями и идеями после пожара?

 

- Я думаю об этом. Но есть бюрократические препятствия, потому что лес принадлежит Лесхозу. В нынешней административной системе мы ничего не сможем сделать. После пожаров мне начали писать, отправлять желуди. Но лесом должны заниматься те, кто рядом живет. Они бы сделали это гораздо эффективнее. Пожар показал присущий украинцам анархизм, способность самоорганизовываться — тот самый казачий дух. Были моменты, когда люди сами огонь тушили.

 

Если бы у них с самого начала был алгоритм действий, техника...  А мы, получается, спустили кучу налогов и ждем, когда приедут пожарные на машинах, которые по песку не едут. Эти КамАЗы просто не едут по песку. Они доезжают и переливают в ЗИЛ воду. Если бы такой один ЗИЛ был в деревне, они бы за него сами отвечали, не дали бы его украсть. И люди бы следили, кто ходит, кто пытается лес поджечь. Не было бы незаконных лесовозов. Тогда можно было бы быть уверенными в дальнейшей судьбе леса. А так руки опускаются.

 

На выгоревшем участке между селами Вороново и Сиротино я бы сделал городской дендропарк. В формате английского парка — природного. Интересно было бы изучить все эти леса в условиях потепления. Сосны высаживали 100 лет назад при совершенно другом климате и других ресурсах. Возможно, здесь уже можно пальмы высаживать. Но страшно, что лес будут вырубать. Государство одной рукой охраняет, другой рукой рубит.

 

Грузовик с лесом на Луганщине

Грузовик с лесом на Луганщине. Фото: Ариф Багиров

 

- Эта безвыходность на вас влияет?

 

— Меня убило, когда пожары только прошли, я вожу людей, показываю последствия, и здесь едут лесовозы. Причем, не с горельником. К тому же, огорчила работа СМИ. Журналисты работали, но им приходилось часами ждать бесполезных пресс-выводов. Информация шла постфактум, когда она уже была не нужна. А в тот самый момент люди не знали, что делать. Я даже возродил твитер, который использовал в 2014 году.

 

На Луганщине лес везут грузовиками

Грузовик с лесом на Луганщине. Фото: Ариф Багиров

 

- Возвращаясь к началу, каким может быть решение проблем и области, и в принципе, системы?

 

— Максимальная децентрализация и дерегулирование. Чтобы не зависеть от людей, которые живут за тысячу километров и которым все равно, что здесь будет. Нам нужна децентрализация по американскому примеру хотя бы, где у каждого штата своя жизнь и люди спрашивают со своего губернатора. Мы с Гайдая того же не можем спросить — он всегда может сослаться на какое-то министерство. Надо спрашивать с местной власти, и чтобы она не могла жаловаться на центральную.

Все новости Донбасса читайте на Depo.Донбасс

Все новости на одном канале в Google News

Следите за новостями в Телеграм

Подписывайтесь на нашу страницу Facebook

deneme